преса
Автор: Андрей КокотюхаВидання: «Столичные новости»
НАЙДИ ДЕСЯТЬ ОТЛИЧИЙ
http://cn.com.ua/N236/culture/prose/prose.html№40 (236) 22-28 октября 2002
Читая книги современных украинских авторов, иногда думаешь, что наши сочинители наследует того анекдотического чукчу, который не читатель, однако, писатель.
Современный украинский литератор, как правило, с недоверием и плохо скрываемой брезгливостью относится к беллетристике. Джентльменский набор имен, которыми жонглируют ценящие себя украинские писатели, — это Пруст, Джойс, Кафка, реже вспоминают они обеих Маннов, Гессе, Фолкнера, снисходительно продолжая считать подростковыми авторами Ремарка, Хемингуэя, Сэлинджера, Лондона. Начинаешь сомневаться, а читали ли в детстве наши соискатели лавров интеллектуальной прозы романы Стивенсона, Майн Рида, Купера, Скотта, Уэллса и Конан Дойла? Не так давно признанный «классик» современного украинского боевика Леонид Кононович в одном интервью обмолвился: «Украинские писатели как беллетристы плохи потому, что у них нет биографии». Не воевали они, образно говоря, не голодали и не получали по морде. Я же возьму на себя смелость расширить это определение: у подавляющего большинства отечественных литераторов нет, в первую очередь, литературной биографии. Они никогда не бороздили моря на «Испаньоле» в поисках клада старого пирата Флинта. Не мыли золота на Клондайке. Не пересекали прерий на мустангах, не выслеживали на болотах зловещей собаки Баскервилей, не искали обломков шхуны «Святая Мария». Жюль Верн, кстати, практически не отлучался из дома, что не помешало ему, однако, создать многотомные «Необыкновенные путешествия», а Дюма-отец придумывал своих мушкетеров на основе исторических книг и мемуаров. Просто иногда кажется, что украинские писатели, в большинстве своем, ничем и никем, кроме собственного гения, не интересуются. Их фантазия плохо тренирована, а всякую попытку коллег написать просто интересную историю они тут же клеймят как американизацию (вариант — русификацию) наших духовности и ментальности.
Возможно, говоря о творческой раскованности писательниц, ворвавшихся в последнее время в украинское литературное пространство, главный редактор издательства «Кальварiя» Петр Мацкевич имел в виду именно преодоление «комплекса гения». Будучи благодарным читателем, я старательно перечитал последние книги, написанные украинками. Основных выводов два. Первый: в плане пресловутой раскованности напрашивается прямая аналогия с рекламой гигиенических прокладок и подробной демонстрацией способа их применения. Второй: писательницы, в самом деле, более эрудированы, чем их коллеги мужчины, а практически каждый их текст — прямой и откровенный призыв к диалогу, поиск собеседника. Надрывно, на одном дыхании написанные Оксаной Забужко «Польовi дослiдження з українського сексу» — уже не Библия для женщин–литераторов. Даже сами феминистки на недавнем обсуждении современной «женской прозы» вынуждены были признать: в Украине появились не только «женские» романы, но и тексты, написанные женщинами. Причем под определение «женская литература» из-за ее негативного имиджа уже боятся попасть и сами ее авторы. Все чаще появляются тексты без обвинений в адрес жирных, лысых, эгоистичных импотентов мужиков. Вместо этого в новой украинской «женской прозе» очевидно стремление авторов поделиться сокровенным, используя именно методы и законы популярных жанров, само успешное существование которых в своем отечестве мужчины-писатели отрицают в принципе.
Конечно, получается это далеко не у всех писательниц. Скажем, романы Евгении Кононенко и Ирэн Роздобудько при внешней атрибутике «палп фикшна» все же адресованы узкому кругу потребителей украинской литературы. Многие писательницы совершенно серьезно считают, что женщина, берущаяся за перо, обязана «подхватить» чуточку феминизма. Отсюда — инфантильные злобные мужские образы и героини, так и просящиеся к участию в программах типа «Я сама». И все же из потока книг, написанных украинскими писательницами в последнее время, я бы выделил два романа, читая которые, забываешь о половой принадлежности их авторов. Речь о «Репетиторе» Анны Хомы и «Яге» Христины Талан.
Молодая львовская медсестра Хома и загадочная киевлянка, взявшая себе псевдоним Талан, в реальной жизни вряд ли знакомы. Зато их дебютные романы можно рассматривать по принципу старой детской головоломки «Найди десять отличий». Это, допустим, когда на двух картинках нарисован одинаковый симпатичный слоник, но на левой у него хобот поднят вверх, а на правой — опущен вниз. Такие картинки призваны развивать наблюдательность у детишек. Вот и между упомянутыми романами различий совсем немного. Герой «Репетитора» — восемнадцатилетний Андрей, девушка Ядвига из «Яги» — всего на пару лет его младше. Андрей живет во Львове, Ядвига — киевлянка. Эгоистичный Андрей имеет отдельную квартиру, Яга — подкидыш, и в доме приемных родителей чувствует себя неуютно, а потому чаще вынуждена слоняться по улицам. Андрей равнодушен к сексу, у Яги к нему исключительно познавательный интерес. Вот, собственно, все главные отличия. Ага, еще Андрей красив, хотя и вечно голоден, а у Яги запущенный сколиоз и длинный нос, который, впрочем, придает девушке даже некоторый шарм.
В реальной жизни Андрей и Ядвига вполне могли бы встретиться, как сакраментальные «два одиночества», и создать крепкую семью стоиков. Оба молодых человека всеми силами, чуть ли не зубами пытаются уцепиться за жизнь. Андрей — фактический сирота при живых родителях. Отца не знал никогда, с девяти лет уже зарабатывал на хлеб мытьем подьездов и машин, затем прислуживал «новым» украинским самодурам, пока, в конце концов, не нанялся на работу к собственному биологическому папе репетитором для своих сводных брата и сестры. Ядвига — плод жестокого группового изнасилования — не любима в семье, ненавидят ее и в школе, друзей она может удержать возле себя только с помощью шантажа, а задуманную авантюру хочет провернуть, устроившись уборщицей к старенькой одинокой профессорше. Кстати, оба молодых слуги получают даже одинаковую зарплату — 50 долл. в месяц. Сходны и жизненные цели героев: Андрей жаждет убить «поматросившего и бросившего» маму папочку, Яга — правдами и неправдами заполучить квартиру больной профессорши в центре Киева.
Вот они, те самые фантазии, навеянные воспетыми Высоцким «нужными книгами, прочитанными в детстве». Андрей представляет себя этаким благородным мстителем, рыцарем плаща и шпаги или ганфайтером с кольтом в руке. Ядвига-Яга явно подражает знаменитой интриганке миледи Винтер из «Трех мушкетеров». Оба молодых человека — люди с богатой, пусть отчасти и «книжной» биографией. Но ведь и на такие характеры чрезвычайно бедна современная украинская литература, заполненная однотипными бесхребетными мыслителями, ищущими смысл жизни на собственных продавленных диванах. Клонированные оливеры твисты и джен ейр, между тем, как доказали Анна Хома и Христина Талан, проходят свои «университеты» исключительно «в людях».
Раннее столконовение с изнанкой жизни, что важно, не разрушило жажду добра и любви в этих героях. Маски циничных отшельников, эгоистов и мизантропов на поверку оказываются всего лишь защитными оболочками. В одиночку, никого к себе не подпуская, легче выжить. Но жить осмысленно можно только тогда, когда ты кому-то нужен и кто-то нужен тебе. Андрей и Ядвига это, в конце концов, понимают, и сын, мечтавший убить отца, в итоге спасает ему жизнь, а девушка отказывается от профессорской квартиры ради возможности иметь ребенка от надежного, работящего и, главное, любящего ее мужчины.
Подавляющее большинство опусов, написанных в последние годы украинскими писателями мужчинами, возможно, и претендуют на интеллектуализм, но, к сожалению, не имеют читательской перспективы. Увлеченные идеей об украинской литературе как «литературе высокого штиля», писатели напрочь забывают, что книги пишутся и для того, чтобы просто приятно провести с ними свободный вечер в уютном кресле при свете абажура. Женщины-литераторы куда лучше владеют рецептурой беллетристики. Может быть, они просто больше читают? Ведь чтобы написать одну интересную книгу, нужно заложить базу данных в собственный мозг-компьютер, переварить в голове сотни уже рассказанных историй и не бояться воспользоваться лучшим из них. Похоже, молодые писательницы так и поступают. И потому на одного Василия Шкляра в отечественной беллетристике приходится как минимум две женщины. Еще немного — и наши мужчины окончательно потеряют свой авторитет в литературе.