преса

Автор: Ирэна БЕЛАШ
Видання: «Інтернет-видання «PROZA.com.ua»

Любко Дереш «Архе»

http://www.proza.com.ua/books/ljubko_deresh_arxe.shtml

По формату, согласившись с автором, «Архе» можно назвать романом. К определению жанра вернемся позднее, а начнем с сюжета, и пусть это будет верификцией читателя-самоназначенца. Потому что текст организован так, что относительная простота сюжета поглощена сложностью композиции.

Сюжет такой: есть некое пространство, иногда его называют «Вапняк», благодаря оригинальному составу почвы, изобретенному, как и само это место, Автором, куда, каждый своим путем, попадают трое его персонажей: Тереза (просто девушка, увлекается геометрией), Дмитрий по кличке «Менделеев» (увлекается химией, студент) и некто Маэстро по прозвищу «Кварк». Все они львовяне, и основная часть действия происходит в реальном ли, фантастическом, но Львове. Описание «путешествия на Вапняк» каждого из них и является, собственно, «контентом» произведения. Каждый из них отчасти альтер эго Автора по имени Дереш, и написан им, а отчасти нет. Маэстро, например, соперничает с Автором в области демиургических полномочий, и даже какое-то время полагает, что сам выдумал Де-реша. Выявление иерархии их «бытствования» и составляет главную «умственную» коллизию романа. Встретившись сперва вчетвером (последней пребывает Тереза), они какое-то время рефлектируют по поводу мистики этого числа, мистики единства и множества и немного самоидентифицируются, исполняя короткое поппури из Гегеля, Фалеса, Платона.

Далее, сперва Менделеев, а потом Маэстро (соблюдая симметрию 1-гопорядка относительно времени появления) исчезают, рассказав свои истории и согласившись признать себя вымышленными, есть ве-селая реприза и о мистике числа «три»); и, оставшись вдвоем, Дереш и Тереза, честно проанализировав мистику числа «два», завершают диспут об аутентичности, согласившись на онтологический паллиатив – бытовать в статусе взаимных отражений (привет от Рескина, Уайльда и особый – от Фрейда). Причем, грамматически, на предпоследнем этапе окончательной самоидентификации Автор галантно решает гендерный вопрос, произведя согласование сказуемого с дополнением, выраженным возвратным местоимением женского рода (философема прилагается). Последняя фраза романа: «Я! Розмовляю! Сама! Зі! Собою! Я!Є!Я!». А полиграфически (в широком смысле) в результате визуальных трансформации буквы „я”, в процессе которых множественность становится фрагментарностью, так и «проскочив» цельный образ, мы, минуя инь-страницу и янь-страницу, видим божью коровку, что и отсылает нас к началу текста. Но данный прием касается уже композиции.

Композиция романа, как уже отмечалось, сложная, правильнее сказать - переусложненная. «Нелинейная», как принято сейчас говорить о произведениях того рода, где авторы, решая определенные художественные задачи, нарушают три классицистических единства, комбинируют сложным образом реалистические и фантастические события, обстоятельства, демонстративно перенося на саму конструкцию существенную часть смысловой нагрузки. Сегодня эти приемы стали традиционными, благодаря опыту, воспринятому литературой от философии постструктурализма, и нет смысла перечислять тех писателей, кто строит на этом свою эстетику, а также не позволим себе отвлечься на разговор об их предшественниках. Хочу только отметить, что подобное конструирование (успешное) требует, на мой взгляд, определенного склада ума, достаточно широкой эрудиции, незаурядного воображения. Все эти качества у автора есть и в тексте присутствуют даже избыточно. Попробую описать то, что удалось увидеть мне.

Есть две художественные реальности, воссозданные в двух текстах – одноименном «Архе», чей автор Дереш и в «Неопубл», чей автор Маэстро. Эти реальности опосредованы взаимно, но «нелинейно». Возможно, они оборотные стороны друг друга, возможно, взаимные отражения, во всяком случае, они не однозначны, бытийственно-неустойчивы, постоянно «проступают» одна сквозь другую, отчего происходят разные странности с пространственно-временным континуумом, и описаны эти феномены очень хорошо, очень изобретательно и мастерски. Реальность не инвариантна и оттого есть у нее та и эта стороны , есть «последняя территория» -место перехода, есть и «портал» - дом 7/18 на ул.Беранже по одну сторону, и он же – по другую, но там это ул.Набережная (остроумно: Львов – город без реки). Оттого-то в комнате Терезы - Димы Менделеева полно предметов «с другой стороны», и рекламные ролики странствуют из фантазий Терезы в кино-клуб «кукловодов» и так далее… Не зря, в общем, старались братья (не Кашлюки, хотя старались и они, а) Вачковски, а также один из отцов-основателей идеи о множественности реальностей - С. Лем , - короче: следи за белым кроликом и бойся кулечков!

Поскольку целый фрагмент в романе посвящен геометрии (все это забавно, но не ново: геометрия как заговор), позволю себе описать пространственную модель романа как ленту Мебиуса, исписанную с двух сторон. Которая и создаст эффект лабиринта, свойственного топонимике Львова, если будет двигаться, вращаясь эксцентрично, по параболической траектории в n-мерном неоднородном про-странстве. А если серьезно, то в пользу парадокса овеществленного в листе бумаги, как пространственной модели романа, свидетельствует, на мой взгляд, вся образная система произведения, так или иначе призванная воссоздать художественными средствами антиномии постструктурализма, осмысляющего бытие как текст. Пелевин, к примеру, описал реальность как компьютерную игру («Принц Госплана»), Дереш – как лист бумаги с типографским шрифтом. Не будем нани-зывать «улики», хотя это и не сложно. Достаточно напомнить «великую битву в параше» между Дерешем по эту и Маэстро – по ту сторону, как тогда и выяснилось – листа. Или другой важный эпизод: что ж за истину прозрела подлинным зрением Тереза, закапав дурь – «архе»? То, что она, Тереза – текст. Кстати, мне очень понравился в этой связи вариант интерпретации загадочной природы «де-жавю»: были черновики, вот нас всех и глючит-дежавючит.

Особенности «нелинейного» времени сродни подобным приемам, использующимся в детективах. Оно и не странно, - Маэстро задумал и совершил ряд диверсий по другую от себя сторону. Это разоблачающая и разъясняющая последовательность событий, обратная по отношению к порядку их изложения, и создает (как и в детективе) напряжение художественного поля для более динамичного развития все той же – единственной - интриги: взаимоотношений автора (ов) и Текста (текстов). Они (отношения), безусловно, тоже переусложнены, содержат некоторые, совсем уж герметичные для непосвященного, подробности, запутаны немного больше, чем нужно, чтобы непрерывно удерживать мой – читательский - интерес.

Однако следует отдать должное прекрасным и редким (как уже отмечалось) способностям автора к построению композиции: умению удерживать в памяти все подробности, не нарушать логику поведения персонажей, скрупулезно выполнять (не все, но многие) вариации повторяющихся тем, образных блоков (самые яркие: божья коровка, вороны, морж, телефон и т.п.). Подкупает яркое реалистическое письмо первой (до главы «Терезка слухає Антона») части. Думаю также, что ровесникам автора особенно важно, что культура, языком которой он пользуется – это их культура; мир, который он описывает – их мир, каким бы диковатым он не казался нам, поклонникам «The Doors».

Что ж, автор молод, и именно поэтому круг основных идей романа «до боли» прост при общей сложности полифоний и оркестровок. Убеждена, что эти «вечные» темы и «проклятые вопросы» о сущности и формах свободы, об основных парадигмах бытия (что оно: текст? диктат геометрии? «природный театр»? просто жизнь, где есть блуждания летним городом, божьи коровки, «тишина воды»?), неистовая жажда самоидентификации, - были бы столь же близки очень многим читателям (и особенно, конечно, молодым), если бы… Если бы автор не написал интеллектуальный роман, или – если бы – уже мог облечь его в более совершенную, то есть простую, форму. Тут, безусловно, есть противоречие, и было бы несправедливо требовать от студента 3-4 курса совершенства там, где не до конца справляется д-р филологии М. Павич, например.

Кстати, автору не стоит беспокоиться относительно влияний – идеи и литературные формы неудержимо диффундируют, как молекулы вещества, пребывающего в газообразном агрегатном состоянии. И что касается забавных интерпретаций Винни-Пуха, кибер-Карлсона и т.п., то Эко можно было и не читать, озвученный им прием «несовместимой интерпретации» давно уже общее место в Интернете, где есть все – от гоблинских переводов до Чебуратора. Кроме того, в «Архе» это частности, не связанные с основной сюжетной линией. Я бы, со своей стороны, отметила вариации на тему «Степного волка» (мне тоже очень нравилась эта книга в 18 лет), и этим объяснила бы «регіт» персонажей в пространстве «Вапняка», а, возможно, и сам этот образ – парафраз места, где смеются бессмертные у Гессе.

Вернемся, к противоречию, с которым сталкивается автор, склонный к созданию произведений, где главная интрига – приключения мысли. Его текст, который должен быть достаточно сложен и в то же время – понятен, вынужден находится в строгом равновесии на весах («терезах») коммуникативности. Держать баланс между неизбежной герметичностью, сложностью и подлинной открытостью. Пото-му что поэтика такого текста – это поэтика игры. И – см. Хейзингу, или любого, кто всерьез думал о подобных вещах, если равновесие нарушается, автор, «адепт игры», рискует либо вообще остаться без партнера, либо обнаружить на месте партнера, по ту сторону, «безмолвствующее большинство». Опыт некоторых видов нового украинского искусства (кино!) прискорбно иллюстрирует ситуацию игры самого с собой по только самому себе известным правилам.

Соблюдение этой тончайшей меры и есть, наверное, мерой мастерства писателя. И единица измерения раньше считалась общепризнанной. Ею был – человек.

Автор, убеждена, все это хорошо осознает. Собственно, я воспользовалась его же метафорой. Не зря же самый стоящий кусок в романе – странствия Терезы. А самый яркий образ – она сама. То есть – он сам…

На этом и остановимся. С пожеланием творческих успехов. И напоминанием, что подлинный гарант художнической свободы, Читатель, Другой, всегда готов поучаствовать в хорошей игре, которая без него, в любом случае, не состоится.


Пн Вт Ср Чт Пт Сб Нд
123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
28293031







231 авторів
352 видань
86 текстів
2193 статей
66 ліцензій